Быть в Азове и не посмотреть знаменитый Пороховой погреб – это нонсенс. Ведь с ним связан еще один могучий пласт истории – петровская эпоха.

Молодой Петр I отлит благодарными потомками в бронзе, он стоит на бульваре, названном в его честь. Буквально через дорогу – впечатляющая скульптура первого российского генералиссимуса Алексея Шеина, который глаз не сводит с юного государя. Эти заединщики творили действительно великие дела на благо России.

В 1695 году Петр решил отбить у турок крепость Азак (Азов). С пехотой он захватил две башни-каланчи на выходе к Дону, оставил в них своих преображенцев, а крепость взять не смог. Туркам по воде подвозили подкрепление, а у русских флота не было. Петр отправляется под Воронеж, строит на верфях корабли, уже через год заводит их с Севера по Дону и осаждает Азак. Казачьей вылазкой сжигает часть турецкого флота. 18-19 июля 1696 года происходит штурм, и турки сдаются. Великодушный самодержец оставляет им даже оружие. Крепость под обстрелом пушечных орудий разрушена, Петр приказывает отстроить ее заново по европейским образцам бастионного типа. В каждом из пяти углов бастиона велено было сделать пороховые погреба. Петровские погреба не уцелели, сохранился погреб 1770 года постройки и служит сейчас в качестве музейного объекта.

Надо сказать, что Азак еще несколько раз переходил к туркам и обратно, навсегда крепость стала российской только в турецкой войне 1768 года, она вошла в Моздокскую линию обороны, которую курировал Александр Суворов. В Азове он был дважды, останавливался в доме коменданта.

Пороховой погреб – памятник военно-инженерного искусства, каких на Юге больше нет. Редкая чугунная пушка – особая гордость музея. Диорама боев за крепость просто потрясающая. Виртуальный смотритель, который без устали обходит свои владения. Его шаги и вздохи просто затягивают в петровскую эпоху. Нагрудный знак пушкаря, ядра, пороховницы и т.д. – все настоящее. И, наконец, подаренный Москвой раритет, который лично меня поверг в ступор, – подлинный маховой вал токарного станка, на котором работал сам царь Петр. В последний раз меня так «пробивало» в Ватикане под сводами Сикстинской капеллы, расписанными рукой Микеланджело, – вечность вдруг становится осязаемой реальностью.

Мы были на крепостном валу, которому сотни лет. Сверху экскурсовод Надежда Суворова показывала мне земельные участки, которые музей уже выкупил и будет создавать там новые площадки для показа. Вот как тут обойтись без белой зависти? Очень хочется, чтобы Новороссийский музей-заповедник мог вот также выкупать историческую землю и создавать новые объекты на радость туристам. Но кто ж им позволит, кто денег даст?

Потом мы шли мимо аптекарского огорода при Гошпитальном саде. Дендроэкспозицию музейщики разбили несколько лет назад, высадили лекарственные растения, отварами которых поднимали на ноги раненых сотоварищей Петра. И теперь в уютной беседке потчуют чаями туристов, рассказывая, что да как тут происходило.

Остановились у законсервированного раскопа Тура Хейердала, известного путешественника и археолога. В 2001 году он приехал в Азов, чтобы отыскать следы норвежских предков. В сагах об Одине исследователь вычитал, что этот скандинавский бог пришел с берегов реки Танаис, был вождем ассов (аланов) и что в 1 веке до нашей эры он ушел на север и стал родоначальником норвежских и шведских королей. Хейердал год трудился на этом раскопе, в сарматских погребениях нашел воинские пряжки и оружие, от которых пришел в восторг, говорил: «Это же наше, скандинавское!» А потом он умер. Товарищи Тура Хейердала еще один год продолжали искать подтверждение его теории, потом раскопки прекратились. Азовские археологи надеются, что это временно. И уже сейчас понятно, что место это достойно стать еще одной точкой притяжения туристов.

Два дня в Азове пролетели как сарматская стрела. Когда я снова окажусь в этом городке, то обязательно схожу в единственный в стране дом-музей полярника Р.Л. Самойловича и отобедаю в ресторане «Крепостной вал» – говорят, там кухня петровской эпохи и официанты в ливреях.

Ирина Писарева