Впервые я увидела эту экзотическую личность в проекте Катерины Вербы «Пляж Эрмитаж». Сергей Рубцов представлял свою инсталляцию из коряг, камней и иных природных материалов. Он не сидел на месте, пел, что-то собирал, выбрасывал, добавлял, и все это одновременно. Еще тогда я подумала: вот неуемный товарищ, об него можно спички зажигать.

Следующая встреча произошла два месяца назад на открытии выставки Валерия Туракевича после его долгой болезни. Сергей влетел, увешанный бубнами, колокольчиками, и со стиральной доской, какой сейчас днем с огнем не найти. Не прошло и минуты, как вокруг него собралась толпа. Все его дудочки свиристели, стиральная доска превратилась в ударный инструмент, и все это многообразие дополнялось пением, шипением, свистом. Человек-оркестр. Каждую секунду – новый звук, новая дуделка или сопелка, которая вдруг оказывалась в носу и, представьте, работала как инструмент. Так кто же он?

И тут мне рассказали, что Сергей Рубцов влился в художественную тусовку буквально год назад и сразу стал своим. Вместе с женой они записались на курс занятий по современной живописи «50 звезд» – еще один социальный проект Катерины Вербы, специально для людей предпенсионного возраста. С тех пор Сергец участвует во всех событиях, где можно творить. К тому же он – шаман.

Что такое энергетические вибрации, мы узнали в тот же вечер. Став очень серьезным, Рубцов подошел к Туракевичу и попросил пройти в соседнюю комнату.

— Я хочу поработать с ним, передать энергию солнца, света, земли. Мешать мне никто не будет, но вот тишины хотелось бы, — обратился он к гостям выставки.

Туракевич согласился, и через несколько минут раздалось мощное горловое пение, звуки варгана, еще каких-то неизвестных инструментов. Сергей не вызывал духов, не выкрикивал непонятные слова, он пел. Был иерихонской трубой, соловьем, водопадом. Он был инструментом, который через себя пропускал природу. Это было мощно и странно. Понять, как человек это делает, невозможно.

— Все, теперь выздоравливай, — сказал он обьекту воздействия и скоро вновь трещал на стиральной доске, переворачивал стулья, превращая их в ударные инструменты.

У меня мелькнула мысль:

— Может, пошаманишь на будущее города? Загляни в следующий год и выровняй эти… повороты истории!

— Попробуем, не вопрос, — согласился он.

Через несколько дней мы именно для этого встретились и разговорились. Сергей окончил строительный техникум, работал электриком в МКЦ, а потом на цемзаводе. Музыкальность, слух, богатейшие голосовые мелизмы ему подарила природа.

— Был у меня шанс заняться музыкой, — рассказал он. — В 11 лет я попал в духовой оркестр при клубе. Однажды мы расшалились, и руководитель резко заявил – кто не хочет, может из оркестра уходить. Я и ушел. Потом, когда услышал, как они гимн Советского Союза играют, страшно жалел. Вот и все мое обучение музыке. Потом меня слушали в Краснодаре, сказали, что у меня бас-профундо, самый низкий голос из всех существующих, и предложили серьезно заняться вокалом. Но я уже был человеком взрослым, заботы, семья. В общем, вот так…

Он с любовью вспоминал занятия с Людмилой Юдиной, руководителем ансамбля «Юность» во Дворце моряков:

— Я был солистом. Танцевал. С этим коллективом полстраны объездили. С агитбригадами по сельской местности концерты давали. Турслеты, гитара, песни у костра – классная жизнь была. Потом армия. Я служил в Киеве, в Новороссийском полку, из нашего города там сто человек было.

— Тоже пел?

— И пел, и танцевал. Это ведь часть меня. Когда стал понимать, что я сам по себе звуковой резонатор, способный пропускать через себя бесконечное множество звуков, начал экспериментировать, искать акустические точки соприкосновения себя и окружающего. Сам иногда поражаюсь тому, на что способен звук. Ты слышала, как поют цементные мельницы?

— Не приходилось.

— Жаль. Это симфония. На цемзаводе, где я электриком работал, восемь мельниц. Когда они начинают раскручиваться, каждая по-своему поет. Гудят, как огромные дома, да еще ветер звуку добавляет. Ни один композитор такое не создаст. Фантастика.

— Почему тебя шаманом зовут? Во что ты веришь?

— В себя верю. Верю, что звуковые волны способны творить чудеса.

— Слушай, а сколько у тебя инструментов?

— Инструменты – везде. Как-то мне предложили сыграть на двух печенюшках и хрустящих палочках.

— Да брось… Как из них звук извлечь? Наверное, жевал аппетитно?

— Нет. Играл. Любая плоскость может служить для извлечения звука. Вот стакан на столе. Он высоту звука меняет в зависимости от наполнения водой, а без воды – совсем другой резонатор. Обыкновенный лист с дерева может такой красоты звук создавать – заслушаешься.

— Так, давай городскую ауру чистить.

Мы вышли на улицу. Дул ветер, на перевале собиралась «борода». Люди останавливались, увидев странного человека, издающего невероятные звуки, но ему было все равно. Он пел, создавая образы. Его город плакал, очищался душой, смывая грязь, будто кашу. Спирали выпрямлялись, выкидывая мусор. А потом как будто мощным ветром выметало всякое уродство. Казалось, что облака быстрее помчались над Маркотхом.

— Все, я расчистил будущее, — просто сказал он. — Грязи было много… Вопросы есть?

Вопросов уже не было.

Людмила Шалагина