Впервые я встретила их на импровизированном концерте. Симпатичные девчушки и глава семейства пели нетипичные для дружеских посиделок вокальные произведения. Они легко переходили на трехголосье и в джазовых композициях, и в песнях собственного сочинения. Я в нетерпении ждала момента, когда смогу познакомиться с талантливым семейством Калошиных.

Константин Калошин когда-то приехал погостить к старшему брату в Абрау-Дюрсо и остался в этом прелестном местечке навсегда. В поисках призвания он окончил матфак Новосибирского госуниверситета, электромеханический техникум, который выпускал технологов для производства баллистических ракет, и факультет информатики в Бауманке. Уже будучи жителем Новороссийска, он увлекся психологией и поступил в КУБГУ. Так что мой новый знакомый оказался музыкантом, математиком, физиком, психологом, а кроме того отцом пятерых замечательных детей.

— И какой талант в вас самый мощный? — интересуюсь я.

— Умение любить. Такая любовь, как в нашей семье, встречается очень редко.

Как обыграть падающую звезду

У меня в детстве была игра. Я представлял, что вдруг появится волшебник и предложит мне загадать три желания. Придумывал их, мечтал… Потом игра забылась. Однажды стоял на посту в армии и вдруг про нее вспомнил. И уже будучи здоровым лбом, начал думать, что бы я сейчас загадал? На каждом дежурстве играл в желания. Были и яхты, и деньги, и красивые девушки. В общем, все, что может захотеть мужчина в самом жеребячьем расцвете сил. К концу службы правила игры ужесточились – стал искать только одно желание. И понял, что это любовь. Сложность была в том, что я любви еще в глаза не видел. Какая она? Для себя сформулировал: хочу встретить любимую женщину, которая будет единственной на всю жизнь, и для которой я буду единственным. Она родит мне замечательных детей, и мы будем счастливы.

Говорят, что если успеть загадать желание на падающую звезду, то оно непременно сбудется. Я стал ждать звездопада. Но звезды обгоняли меня, падали быстрее, чем срабатывала моя мысль. Я терпел поражение за поражением, пока не понял, что в этом желании надо быть все время. Тогда я запустил эгрегор счастья в космос – мощнейшую технику материализации. Сейчас думаю, что к любви надо было и немного денег «прицепить».

И все сбылось

В 90-е наши преподаватели относились к обучению очень формально. Денег не было. Бауманская профессура пыталась хоть как-то, хоть что-то заработать. Я получал стипендию 70 рублей. В Бауманке была одна из самых высоких стипендий в стране, да еще пристроился работать в рекламное агентство. Учеба отошла на второй план, началось психологическое выгорание. Я понял, что бог есть, когда не завалился ни на одном выпускном экзамене. Мой научный руководитель, вручая диплом, взял с меня слово, что я никогда не буду работать по профессии. Я слово сдержал. Увлекся медициной, окончил курсы массажистов и неплохо зарабатывал в Москве.

Однажды приехал к брату в Абрау-Дюрсо. Соседкой оказалась врач-терапевт, с которой мы очень подружились. Много рассуждали о медицине, о здоровье. Я стал бывать у нее дома, познакомился с ее очаровательной дочкой. Мы вместе бегали на море, рассказывали друг другу всю нашу жизнь. Вечерами я пел в их доме. И вдруг возникла эта невероятная глубина отношений. Идеально, во всем она подходила для меня… Я понял, что значит пережить любовь ко всему сущему. И осознал, что до сих пор ни стихов, ни прозы про любовь написано не было. Любить можно, а выразить это чувство нельзя. Такие браки, как наш – штучные.

Быть отцом

Дочери очень разные и по темпераменту, и внешне. Вике 23 года, сдержанная красавица с огромными глазами. Учится в Москве – будущий художник. Лиза познает таможенное дело. Лариса – огонек, ни секунды не стоит на месте. В Питере получает образование переводчика. Самая младшая, Марина, учится в коммунально-строительном техникуме, сыну Марку 15 лет. Недавно поинтересовался у отца, есть ли наука на стыке биологии и программирования. Возможно, в будущем займется биомеханикой.

— А как вы им имена давали?

— Они как-то сами появлялись на третий, пятый день после рождения. А бывало, месяц не могли его почувствовать.

— Какой вы отец? Жесткий, строгий?

— Я вырос в семье, где громкий голос – норма. Представляете, трое мужчин и все на повышенных тонах общаются. Мама страдала, все время спрашивала: «Почему вы орете?» У меня не было возможности быть в семьях, где не повышают голос. Когда я понял, что девчонки мои окрики воспринимают как жестокость, стал меняться.

Моими главными учителями по жизни были родители, а потом дети. Я с каждым ребенком расту как родитель. С Марком у нас состоялся мужской разговор. Я спросил: тебе сколько лет, 15? А мне, как твоему отцу, тоже 15. Мое отцовство равно твоему возрасту. Я расту вместе с тобой.

— Зачем так?

— Хорошим отцом не станешь, если нет откровенности. Он скорее доверится мне, 15-летнему, чем умудренному опытом. Между нами нет тайн. Любая из девочек мне рассказывает все, что хочет. Иногда им приятнее поговорить с мамой. И никогда откровенность не заканчивается осуждением. Мы их не ругаем, а помогаем принять решение.

— Вашу семью считают странной?

— Да. Люди не могут понять, почему мы такие счастливые. А нам нравится наша странная семья. И мы готовы делиться счастьем. Однажды давали концерт в ДК Абрау-Дюрсо. Первое отделение – классика, второе – наше многоголосье. Концерт был 4 февраля. Холод, руки мерзли, но зрители не расходились. И в конце концов всем стало тепло и даже жарко.

— А как вы собираете своего зрителя?

— Диски записываем, в интернете выкладываем. Последняя запись – «Аллилуйя» из «Юноны и Авось» Рыбникова. Я сделал аранжировку, разложил партии на пять голосов. Марк с нами пока не поет, а так сделал бы на шесть.

Людмила Шалагина